В апреле я впервые побывала в Турции – на открытие виндсерфстанции. Ничего особенного от организованного туристического тура в заезженную туристами страну я не ждала. Неожиданности начались сразу.
1. Все наоборот
Через 3, 5 часа после вылета из напряженной, сумрачной Москвы меня окатило солнечной, расслабленной Турцией.
Улыбался со словами «Добро пожаловать» встречающий туристов в аэропорту Измира молодой турок. Улыбался легенда русского виндсерфинга, один из первых кайтеров, уже лет семь хозяин серф-станции в Египте загорелый Монстр. «Звезды!» – среагировала я, готовая встретить его на острове Маврикии, крутящим сальто на больших волнах на океане, но никак не в Турции. «Где?» – оглянулся Монстр, и скромно пояснил: «Решил отдохнуть с женой». Улыбалась черноволосая, приветливая женщина средних лет – наш гид Эйля, не похожая ни на одно из моих представлений о нудных экскурсоводах. «Стоило мне взять зонтик, дождь сразу перестал. Хотя вообще апрель – самый дождливый в Турции месяц» – встретила она нас. «Укачивает, как в утробе мамы, правда? Смотрите, не засните, – спокойно шутила она, когда наш автобус на повороте чуть не столкнулся с автомобилем, – У нас «Формула-1» будет, водители готовятся».
Улыбалась я сама над собой, когда в тот же день исчезло мое последнее предубеждение — снисходительное отношение к пляжному отдыху. После трехчасового наблюдения за компанией русских постояльцев, загорающих на пронизываемых порывистым ветром 17 градусах тепла, у меня вырвалось уважительное: «Экстремалы!».
2. Сейсмически опасная местность
«Автобус нашей группы едет в Кушадасы – старинный туристический район Турции. За окном вы видите мандарины, маслины, оливки, виноград, персики, – рассказывает Эйля. – У нас такая земля, на которой даже если работать не будешь – все равно тебя прокормит. Поэтому не верьте, что война была за Елену – война была за землю».
На Малоазийском полуострове за 10 веков сменилось 33 разных народа. Сегодня здесь живут турки. И сегодня, 23 апреля, у турков большой праздник – День независимости детей. В 1920 году благодаря Ата Тюрку, для других народов памятному тем, что начал кровавую резню, был основан парламент и отменена смертная казнь. Турция стала республикой.
«Сегодня в честь праздника у нас турецкая ночь, завтра – экскурсия по Эфесу»… «А послезавтра?» – спрашивает кто-то. «Не знаю, – улыбается Эйля. – Мы, турки, планов больше чем на 3 дня вперед не делаем. Местность у нас сейсмически опасная, вот…».
3. Турецкая ночь по-русски
Тиха турецкая ночь. Прозрачные звезды еле блещут. В «караван-сарае» – помещении без крыши, но зато с большой сценой для песен и танцев, – чуть не засыпают после ужина около ста организованных туристов. Но вдруг в глазах загораются огни. Появляется красавица в розовых шароварах – начинается танец живота!
«Это не турчанка, у них пропорции другие и пластика. Это русская», – компетентно жует рядом фисташки еще один известный виндсерфер, организатор соревнований и комментатор Алексей Пинчук. Только что этот человек-батарейка артистично рассказывал, как страшно ему заходить в бассейн в их гостинице – подтянутые тренированные старушки-немки так и пожирают его голодными глазами.
«Русские танцуют турецкие танцы?» – не верю я шутнику.
«Верь мне, я пять лет в восточных странах прожил». Дальше следует не то правда, не то анекдот, как турист, смотря «танец живота», вслух не верил, что у турчанки может быть натуральной такая большая грудь. Турчанка в ответ ему на чистом русском: «А ты потрогай!».
В это время танцовщица зовет выйти смельчаков. Поднимается трое ребят. И я за ними – не за столом же сидеть. Но меня пренебрежительно отставляют в сторону. Понятное дело, ей больше нравятся мальчики, чем девочки. Поиграв немножко с мужчинами, хищница вытаскивает меня на край сцены, говоря по-русски: «Повторяй!». И делает совершенно неповторимое движение животом, типа: «Ну что, ты со мной соревноваться хочешь». Я смотрю в зал, и о, ужас. Оттуда на меня смотрят 100 пар глаз. Тут голова у меня начинает кружиться, а сердце учащенно биться, будто я на сноуборде перед трамплином. Но я улыбаюсь – ни с кем я не хочу соревноваться. Я просто хочу танцевать! «Тут главное не думать, – думаю я. – Как на трамплине, главное не останавливаться и поменьше думать. Нет ничего опаснее, чем передумать во время прыжка». Время замедляется, превращается в трубу и остаются только музыка и я… Гибким движением я сбрасываю верхнюю рубашку, попав при этом, как потом окажется, точно в цель. В редактора известного экстремального журнала, в котором буду работать…
«Ну, ты даешь, – говорит Пинчук, когда после громких и продолжительных аплодисментов я возвращаюсь за стол. – Твои рейтинги резко повысились. Откуда такое чувство ритма? Как бывший барабанщик спрашиваю».
Улыбаюсь – «Я же сноубордистка!».
4. Осторожно, желания сбываются!
В ту же ночь четыре девушки (я, две «пиарщицы» из женского гламурного журнала, и фотограф-экстремалка), вместе с Пинчуком отправились гулять по Кушадасам, поскольку самые яркие впечатления от незнакомого города складываются в первый день.
«Радоваться должен – один муж при четырех женах. Все турки тебе обзавидуются!» – шутили девчонки. Пинчук только вздыхал. Сопровождать четырех крайне активных, да еще и нетрезвых русских девушки – тяжкий труд и большая ответственность.
Тут нас остановил шлагбаум перед входом в порт, и пиарщицы с криками «Яхты, мы хотим в море, волн, свежего ветра и брызг!» бросились внутрь.
Внутри вместо яхт стояли три такси: ролс-роллс, линкольн и мерседес – все желтого цвета и 57 года выпуска. Старые дощатые рыбацкие баркасы. И три молодых турка. Узнав, что мы из Питера и Москвы, они обрадовались. «Я знаю эти города, – сказал один из них. – У меня девушка из Грузии».
В это время пиарщицы нашли на одном баркасе улыбчивого дедушку лет 80, ни слова не понимающего по-английски. Еще через 5 минут трое турок отвязывало веревки… И вот, море, волны, свежий ветер бьет брызгами в лицо. Одна из девчонок из глянцевого журнала светло улыбаясь, твердой рукой держит штурвал, рядом улыбается и кивает головой старец. На носу баркаса — вторая, как фигура богини на древнегреческих кораблях. Ветер обдувает ей лицо и треплет волосы. Пинчук, который даже с рыбой найдет общий язык, травит туркам анекдоты о хохлах. Фотограф, самая серьезная из всех нас, боится, как бы не утонул ее дорогой фотоаппарат. А я, вдыхая брызги, говорю с тем парнем, у которого девушка грузинка…
Его зовут Апо (мама-гречанка назвала его Аполлоном несмотря на вражду греков и турков). У его отца бизнес в Германии. Он сам жил в Голландии три года. Сейчас у него свой бизнес – закусочная. На вопрос о музыке отвечает, что любит регги – Боба марли, Питера Тоша. Его друг ди-джей в одном из здешних ночных клубов (их здесь 400, по словам местного таксиста), и несколько раз он тоже играл на пластинках…Он может показать несколько хороших мест. Это было бы замечательно Апо! Но завтра — на сегодня уже хватит, как там говорила Эйля, счастлив, кто умеет ограничивать себя в желаниях.
5. Пять Эфесов до нашей Эры
Как показал осмотр, всего Эфесов было пять. Древние греки, а за ними римляне, уже в 3 веке до нашей эры знавшие, что земля круглая, любили совершенствоваться. Мы побывали также на месте, энергетику которого находят гармоничной и христиане, и мусульмане, и буддисты, — там жила святая дева Мария. И, наконец, в Харинжи — деревне, известной своим вином и хлебом, где шестеро местных школьниц окружили одного из ребят в нашей группы, совсем не эталона красоты по меркам мужских журналов с криками, что в жизни не видели более красивого парня. Но особенно ярко запомнились…
В овраге похожие на печную трубу из сказки об Иване-дурачке каменные останки храма Артемиды, многогрудого божества. Тут же два заросших камышами озерка болотного вида. На камнях греются черепашки. Зелень, камыши, солнце. Низкий многоязычный гул туристов. Турки, тонко выкрикивающие «Путеводители!» и свистящие в дудочки.
Ко мне подходит старик со связкой таких дудочек и спрашивает, откуда я. «Из Норвегии», – отвечаю, устав от реакции на слово «Россия». Старик оживляется, столько туристов со всего мира, но норвежцев он еще не встречал. И рассказывает, что вот уже 15 лет он живет здесь – очищает озера от грязи…
Трибуны древнегреческого театра на 23 тыс. человек видны издалека. Мраморные колоннады, арки, порталы, скульптуры Аполлона – целый вытащенный из прошлого город, с современными летающими в голубом небе парапланами и входом через турникеты, как в метро.
Больше всего мне запомнились древнеримские туалеты. «Присядьте, оцените, насколько удобно, – сказала Эйля. Узкие дыры в мраморе – рядом желоб, чтобы умывать руки. Именно отсюда пошло знаменитое выражение «деньги не пахнут». Однажды папа сделал туалет, а сынок решил обложить его налогами. «Ты что, сын, это же грязные деньги?». «Деньги не пахнут, папа».
И мемфийские кресты, известные задолго до того, как Гитлер присвоил их, и значащие вечность – бесконечный переход от смерти к новому рождению…
Я пропустила осмотр римской библиотеки, почти что александрийской, всего 12 тысячью томами меньше, поскольку мне захотелось в туалет. И мимо толп итальянских, французских, китайских туристов, турецких школьников, влюбленных парочек, устремилась к выходу… Как же мне было хорошо, когда я, не спеша, с дудочкой (все-таки впарил старик) шла по каменным плитам второго века до нашей эры. Свежий ветерок приятно волновал нос запахами красных и белых акаций, туй, сосен, персиков, эвкалиптов и кипарисов. И я была здесь и одновременно 3 века и две тысячи лет назад – в портовом городе Эфесе, и море шумело рядом, скрипели веревки от кораблей, волны и крики чаек…
6. Аполлон сейчас…
Скрипели трущиеся веревки, волны и чайки. Откуда-то доносилась песня Таркана. Мы с Апо сидели на баркасе в порту, курили и говорили…
Вечером из организованного туриста я переквалифицировалась в дикаря и самовольно уехала на маршрутке в Кушадасы. Апо показал мне районы Турции в стороне от туристских маршрутов.
Гетто в центре города. Булыжные, ныряющие вниз узкие улицы, прижавшиеся друг к другу каменные домики, деревянные потемневшие ставни, подростки на мотороллерах, цыгане с травой…
Окраина города. В подъезде без света ярчайшая квартира с золотой и цветастой мебелью, коврами, сервизами и телевизором. Тут живут двоюродный брат Апо (мне пожимают руки, целуют), его жена (меня целуют в обе щеки, обнимают, усаживают, предлагают кофе), двое их детей, мальчик и девочка (целуют, показывают телевизор), и двое их котят (просто показывают). Все это без слова по-английски. И вот мы на баркасе в порту и говорим.
Апо не доволен своей работой – он любит музыку. Ему нравятся русские «Тату». «Они вправду лесбиянки или это только пиар?». «Пиар», – говорю я. Он кивает – «Так я и думал, недавно видел их в фильме». Ему не нравятся Кушадасы – это портовый город, здесь урбан, проституция. Он мечтает попасть в Россию, в Питер – город аристократов, и в Москву… «Я может, пью и курю, но вот здесь у меня (показывает на сердце) – красиво». Не зря мама назвала меня Апо – Аполлон.
«Эх, Апо, Москва по сравнению с твоими Кушадасами просто жуткий урбан, – говорю. – Но если что – велком! Как ты мне Кушадасы, так и я покажу тебе настоящую Москву, а не только Красную площадь и Тверскую».
А еще Апо показывает мне карточку своего друга, разбившегося на мотоцикле, и девушки, с которой они расстались год назад. А я рассказываю ему про кресты в Эфесе. Как я их поняла. Есть такой закон, когда что-то теряешь – обязательно потом находишь.
7. Когда заканчивается старое – начинается новое
На следующее утро автобус с нашей группой снова был в дороге. Наверно, мне было бы немного грустно за то, что осталось позади. Не жди нас впереди Измир– город университетов и интеллигенции, воздушный, зеленый, с горой в центре, облепленной как ласточкиными гнездами, четырехэтажными домиками, Чешме, с узкими, как водопровод, улочками, бельем, инжиром, где у коз рождается по семь козлят и запахом хвои, из которой здесь делают жвачку. И главное, Алачати с ее ветряками, ветром, который образует в бухте трубу и дует ровно все лето, с ее виндсерфстанцией с русскими инструкторами, цветным спасательным катером, и легким джазом на вертушках. Музыка хорошо слышна на берегу, но не очень в море, когда ты упираешься в трапеции, чтобы удержать доску, которая вырывается из воды, и понимаешь, что все очень просто! Нужно лишь упереться посильнее, чтобы самому вернуться назад, а не быть снесенным к морским ежам или в море, чтобы за тобой приехал катер с ухмыляющимися турками-спасателями…
Здесь в Алачати я увижу и Монстра, крутящего сальто на ровной воде без всяких волн и много еще чего. Но пусть все это останется за кадром — чтобы вы открыли свою Турцию.
Лена Андрианова
Автор благодарит за помощь в создании материала агентство «Активный Чемодан» (сёрф — туры, бронирование оборудования на станциях и обучение)